Ступень 6. часть 2. Продолжение. Тамара, Серафима.
«А коврик пусть тут лежит» — вынесла постановление Серафима, и озорно стрельнув глазками в Витьку, добавила: «Еще понадобится. Пошли».
Слезали с крыши так же по двери. Только первым спустился Витька, сбросив на землю свою и Серафимину книжки. Сейчас, держа для Серафимы дверное полотно, он, не смущаясь, глядел ей под подол халатика, пока она с крыши перелезала на дверь и спускалась на землю. Поначалу Серафима легла на животик и поползла ногами вперед к краю крыши. По мере продвижения Серафимы, из — под халатика стали появляться ее коленки, позже ноги. И когда ноги ее свесились уже с крыши и болтались над полотном двери, Витькиному взгляду открылся вид на горизонтальные складки, от которых вертикально ввысь отходила расщелина, разделяющая попу на две половинки.
Понизу этой вертикальной складки глядел на Витьку карий небольшой сморщенный кружок, а еще ниже, уже меж ног, показывалась та щелочка, в какой пару минут вспять побывал его писюн. От этого желанного вида Витькин писюн стал шевелиться в трусах, твердеть, стремясь принять вертикальное положение. Странноватое дело: ведь пару минут вспять Витька уже лицезрел все это, и даже очень близко и в мелких подробностях, когда Серафима попросила его «подуть» ей на красоты меж ног. Но сейчас все воспринималось совершенно подругому, как – то острее, вожделеннее. Серафима нащупала ногами край двери, подвинулась к тому же, уцепившись руками за полотно двери, скользнула на землю рядом с Витькой, держащим дверь. Халат ее, зацепился за что – то на двери, поднялся до самых сисек, открыв ноги, лобок, попу и, естественно, животик. Ноги Серафимы задели земли, она отстранилась от полотна двери, полы халатика свалились, закрыв Серафимины красоты.
«Ай!» — в испуге воскрикнула Серафима, конвульсивно сжав ноги и суетливо поправляя халатик. И это смотрелось, само мало, не разумно: чего багроветь, чего «айкать», если к тому же 20 минут не прошло, как она во всей красоте стояла нагой, а позже и лежала, обширно раскинув ноги, выставляя напоказ Витьке, свои красоты. Серафима поспешно схватила с земли свою книжку и унеслась в дом. Витка тоже отнес книжку в комнату. Солнце чуть перевалило за полуденную черту. Читать уже не хотелось, и Витька, прихватив тюбитейку, отправился купаться к стальной дороге на пруд, а точнее, к яме с водой цвета очень разбавленного кофе с молоком. Возвратился он поближе к вечеру, когда солнце уже приближалось к заснеженным верхушкам Тянь – Шаня. Все уже были дома. Тетя Вера, мама Серафимы и Тамары, возилась во дворе у печки, готовя ужин. Тамара с Серафимой валялись в глубине сада под вишнями на расстеленном потертом старом ковре. Бабушка занималась каким – то шитьем.
Наспех проглотив предложенный бабушкой небогатый ужин из тарелки рисовой каши и чашечки чая, Витька опять умчался на улицу. В конце квартала на зеленеющем склоне арыка уже собралась вся мальчишья уличная когорта, состоявшая из ребят от 5-ого до десятого классов. На этих вечерних сборах решались очень принципиальные дела: пойти завтра купаться и куда либо отправиться за цветками в горы. Не считая этого обожали мальчишки говорить о колдуньях, чернокнижниках и иных всяких страшилках. Ребята знали, что Витька много читает, потому нередко просили его говорить. Много о чем еще велись тут дискуссии. Постепенно, старшие ребята переводили разговор на девченок.
И здесь основным спецом и авторитетом выступал, естественно, Паша, рослый плечистый юноша с недлинной стрижкой под «бокс». Нужно сказать, что все мальчишки по окончании седьмого класса стриглись под «бокс». Ученикам младших классов положено было стричься под «нулевку». Он перебежал уже в десятый класс, а еще занимался в секции гимнастики на стадионе Динамо. Все девчонки квартала старше 14-ти с вожделением посматривали на него, и посреди мальчиков прогуливались слухи, что Паша уже не одну из их «распечатал». Сам Паша, хотя и демонстрировал недюжинные зания в области воззвания с обратным полом, но впрямую своими победами не хвастался и имен не называл.
«Да с ними нужно не церемонясь обходиться» — учил он ребят, рассевшихся на склоне арыка и заглядывавших ему в рот, пристально слушая Пашины назидания: «Девчонки не уважают мямлей. Подошел, хлопнул по пятой точке как надо, стиснул сиську, позже обхватил за талию, приподнял, покружил. А если на лавке где-нибудь в черном углу сидите, здесь уж не зевай: одной рукою обымай, а другой по коленям шарь, под подол залезь, да за хохолок подергай. Она хоть и будет упираться, повизгивать, что «не нужно, дескать, нельзя! Что ты делаешь?!», а ты не обращай внимания. На самом – то деле ей самой охото этого, только сказать об этом стыдно»
Витьке такие разглагольствования по поводу девченок не нравились. Почему – то не мог он представить для себя, как он подойдет к девченке, бесцеремонно шлепнет ее по попе, да к тому же руку заломит за спину. С девченками квартала он по возрасту собственному еще никак не общался. 6-ой класс. Если парня такового возраста увидят рядом с девченкой, мальчишки, ну и другие девчонки, в особенности младшего возраста, засмеют. Будут бегать следом и во все гортань кричать: «Жених и жена тили, тили тесто!!!». Одним словом, проходу не дадут. И слушая вечерами рассказы старших ребят об их успехах в разговоре с девченками, он благоразумно умалчивал о случившемся у него с Серафимой.
Прошло некоторое количество дней, заполненных ребячьими делами, походами в горы, на «БЧК»* и «Комсомольское озеро»**, ну и не достаточно ли чем может быть занят в каникулы мальчик 12-ти лет. Все эти деньки Витька и Серафима фактически не общались. Она не направляла внимания на него, либо делала вид, что не направляет. Все – таки по возрасту Витька не ровня был ей. Но, все же, проходя мимо него, Серафима не запамятовал задеть Витьку локтем либо толкнуть вроде бы ненамеренно бедром. При всем этом на губках ее мерцала потаенная ухмылка. Ну и Тамара, когда Витька попадался ей на глаза, окидывала его любознательным оценивающим взором.
В один из дней, когда Витька, не успев еще удрать к ребятам на улицу, болтался под вишнями, пытаясь найти спелость висячих на ветках ягод, к нему подошла Серафима:
«Ты где пропадаешь целыми деньками? В библиотеку, когда пойдешь?»
«Да купаться на БЧК с ребятами прогуливались. А в библиотеку денька через два пойду. Прочитать нужно книжку. А что?» — заключил вопросом собственный ответ Витька.
«Ой, купаться! А нас с Тамарой взяли бы»
«Ага! Их с Тамарой возьми! Щас!!!» — шевельнулось у Витьки где – то снутри, а вслух выдал:
«Не! Ребята не согласятся с девчонками купаться идти»
«А давай, мы втроем сходим» — предложила Серафима: «Мы с Тамарой и ты».
Такового оборота Витька не ждал.
«А что! ЗдОрово будет!» — продолжала наседать Серафима. Ее бедро прижалось к Витькиной ноге и здесь же отпрянуло. Это движение не осталось без Витькиного внимания.
«Подумать надо» — изрек он.
«А что мыслить, давай завтра и сходим» — кинулась в атаку Серафима: «Пойдем пораньше, на весь денек. Пищи возьмем»
Витька глубоко задумался. Предложение, естественно, было прельщающим. Но! По собственному возрасту, а соответственно и статусу, согласно уличным канонам, он не мог еще разговаривать с обратным полом, тем паче еще куда – то там с ними ходить, если только это не сестра. Нарушение правил уличного братства могло иметь противные последствия.
«Давай. Мы еще не купались в этом году» — напирала Серафима. Откуда – то внезапно около их появилась Тамара:
«О чем речь?» — осведомилась она.
При всем этом ее этот изучающий взор уперся Витьке в лицо!
«Да вот, уговариваю Витю сводить нас искупаться».
«А что! Я — с наслаждением!» — всколыхнулась Тамара.
«Ладно!» — сдался Витька: «Только выходить нужно очень рано. Идти далековато. И из дома выходим по отдельности: поначалу я. А вы позже, минут через пятнадцать. Я вас буду ожидать у моста на углу Ключевской и Сталина».
Улица называлась «Ключевская», так как по ней протекала речушка. Позже, спустя несколько лет, Ключевскую переименовали в «Белинского». Ну а проспект «И.В. Сталина» – была главной улицей городка, центральной. По ней даже троллейбусы прогуливались.
На том и порешили: выходить по второму гудку «шестидесятого» завода — это в семь утра – два длинноватых. 1-ый раздавался в 6 и висел над городом минут 5. А семичасовой состоял из 2-ух гудков, продолжительностью около минутки полторы каждый.
Сходить с девчонками купаться Витька согласился. Но вот вопрос: куда их вести, так, чтоб на ребят знакомых не напороться? Он знал много мест, где можно было купаться. Но предпочтение, как и все ребята квартала, отдавал «Комсомольскому» озеру и БЧК. Почаще прогуливались на БЧК. Это было поближе, чем озеро.
Канал подходил к городку, откуда – то с востока и уходил далековато на запад. Там, километрах в 3-х, 4 от последних домишек канал расплескивался в широкой пойме. Образованное озеро так и именовалось «Разлив». Если в самом канале вода цветом напоминала жиденькое кофе с молоком, обильно разбавленное водой, а течение было достаточно сильное, то на «Разливе» она была незапятанной. Берега его большей частью покрыты были рослым кустарником, образовывавшим огромное количество комфортных, укрытых от сторонних глаз, полянок с пологим спуском к воде. Вот туда – то, на «Разлив», Витька и решил отвести сестер.
На последующее утро Витька вскочил по первому гудку. Бабушка тоже поднялась, собираясь идти на рынок. Заместо завтрака Витька взял ломоть хлеба, сорвал на грядке пару огурцов и унесся со двора. Он стремительно добрался, как и было условлено, до моста на углу улицы Карасуйской и Сталина, отыскал местечко у воды и сел в ожидании сестер.
Проплыли над городом два очередных семичасовых промышленных гудка. Витька уже умял и взятый с собой ломоть хлеба, и огурцы, когда появились Тамара и Серафима. Витька увидел их еще издалека, поднялся, помахал рукою в символ того, что он их лицезреет. Девченки тоже его увидели и заторопились, но Витька, не дожидаясь, когда они подходят, не спеша, двинулся через мост. Когда он отошел уже от моста на целый квартал, Тамара и Серафима догнали его. На обеих были насажены легкие ситцевые платьица, чуть прикрывавшие коленки.
Серафима несла достаточно объемистую сумку. Сейчас они шли рядом, без остановки щебеча и приставая к Витьке с вопросами, куда он их ведет. Путь пролегал по тихим не мощеным пыльным улочкам, по обеим сторонам тянулись глинобитные дувалы, в которые инкрустированы были домики в большей части под камышовыми крышами. Вдоль тротуаров в обилии росли деревья. Были тут и тополя, и карагачи. Встречались шелковицы и даже яблони, грушевые и вишневые деревья.
Но вот дома кончились. Улица, по которой шли Витька с Тамарой и Серафимой, перевоплотился в пыльную колею проселочной дороги. Впереди расстилалось нагое поле. И только вдали слева, куда шла дорога, зеленели кроны деревьев. Солнце уже вовсю поливало своими горячими лучами, когда Витька с девченками добрались до Разлива. Дорога уходила на лево. То, что издалека казалось лесом, было всего на — всего зарослями кустарника. Ребята свернули с дороги, и пошли вдоль него, выглядывая местечко, где можно было бы расположиться для купания. Витька не сходу и увидел, что Тамара отстала. Когда он обернулся поглядеть, куда же она делась, увидел ее присевшей около кустов.
«Ты чего там?» — кликнул ей Витька и тормознул, чтоб подождать, но Серафима нетерпеливо дернула его за руку:
«Пойдем! Догонит»
И пошла вперед. Витька двинулся за ней. Пройдя пару шажков, Серафима вдруг оборотилась к нему:
«Вить. Знаешь, Тамара тоже желает, как мы с тобой тогда на чердаке делали. Только она смущяется сказать. Ты сам сделай ей. Не страшись. Хорошо?».
Витька, не ожидавший такового поворота, не знал, что и ответить, молчком продолжая идти рядом с Серафимой и выглядывая, где можно пробраться через кустики к воде. В конце концов, он увидел чуть различимую тропинку, ныряющую вглубь кустов, либо ему показалось, что это тропинка. Во всяком случае, он свернул и стал продираться через заросли. Тамара и Серафима последовали за ним. Метров через 30 кустики раздвинулись, Витька, а за ним и девчата вышли на полянку, закрытую густыми зарослями кустарника. Одна ее сторона полого спускалась к воде. Была она метров 10 в поперечнике и практически сплошь заросла травкой, только узенькой полосой у самой воды показывался желтоватый песок. С полянки раскрывался широкий вид на сверкающую гладь «Разлива». Девчонки пришли в одичавший экстаз:
«Ой, как здОрово!»
Серафима здесь же выкрутила содержимое сумки на травку. Не считая свертка с пищей, тут оказались байковое одеяло, пара полотенец, а еще пара трусов и два бюстгальтера, которые Тамара, шикнув недовольно на Серафиму, зачем – то накрыла опустевшей сумкой. Серафима в ответ звонко расхохоталась и стала расстилать на травке одеяло. Витька пошел к воде, решив изучить дно. Оно было песочным и полого уходило в глубину, просвечивая через толщу воды. Он уже по пояс был в воде, когда его окрикнула Серафима:
«Витя! Не оборачивайся! Мы с Тамарой переоденемся»
Механично Витька все – таки обернулся. Серафима стояла около расстеленного одеяла, держа в руках трусики. Витька кивнул в символ согласия головой, отвернулся и нырнул. Проплыв под водой, сколько хватило воздуха, он вынырнул и поплыл на простор. Но далековато он заплывать не стал и скоро повернул назад. Девченки уже сняли платьица и, натянув трусишки и бюстгальтеры, стояли в нерешительности у воды. Витька подплыл поближе и, нащупав ногами, встал на дно, разглядывая девченок. Сейчас тела их не скрадывали балахонистые платьица.
Тамара была и ростом повыше, чем ее сестра, и формы ее были пышнее. Груди ее гордо топорщились, стиснутые чашечками бюстгальтера. Трусики ей были уже несколько маловаты, потому плотно обтягивали животик и попу, далековато не доходя до середины бедер. В самом низу животика нецеремонно бугрился лобок, а ниже его ткань трусов впилась меж Тамариных губок, немного раздвинув их и пикантно обрисовывая щелочку. На Серафиме трусики посиживали более свободно, не выделяя настолько откровенно ее красоты. Тамара, стоя чуток впереди Серафимы, боязливо пробовала воду ногой. Витька подошел ближе:
«Ну, давайте! Здесь не глубоко, и вода хорошая»
Тамара по лодыжку зашла в воду, тормознула, за ней в воду вошла и Серафима, обойдя ее, и тоже тормознула в нерешительности.
«Давайте! Не бойтесь» — кликнул Витька и стал прыскать Серафиму водой, попадая и в Тамару.
«Ах, так!» — кинулась к Витьке Серафима, которой досталась основная часть воды, поднятой Витькой в воздух.
Но Витька откинулся спиной вспять и скрылся под водой, уже на глубине перевернулся на животик и стремительно пошел от берега. Вынырнул он уже метрах в 10 и вне досягаемости Серафимы. Она легла на животик и, на удивление, уверенно выбрасывая вперед то одну, то другую руку, устремилась за Витькой. Следом за ней потянулся бурунчик, образованный ее стремительно работающими ногами. Витька лег на спину и нерасторопно плыл от берега, но лицезрев, что Серафима стремительно настигает его, перевернулся, ушел на глубину и под водой поплыл ей навстречу. Когда оказался под ней, он выплыл, не показываясь, но, из воды, растянул руку и, проведя ладонью Серафиме по животику, резко ушел на глубину, вынырнув сзади нее. Серафима завизжала и развернулась к берегу, отчаянно колотя по воде руками и ногами. Но увидя впереди себя смеющуюся Витькину голову, успокоилась и кинулась к нему, желая отомстить.
Витька метнулся в сторону и снова скрылся в глубине. Тамара все еще стояла у уреза воды, не решаясь погрузиться. Витька подплыл к ней ближе, встал на ноги и начал прыскать ее. Тамара взвизгивала, отмахивалась от Витьки. И здесь на него сзади с кликом налетела Серафима, сбив с ног. У берега было не глубоко, уйти, нырнув, у Витьки не вышло, он свалился носом вперед, а на спину ему уже навалилась Серафима. Все – таки ему удалось выкрутиться, вскочить на ноги и кинуться к берегу. И это было ошибкой. На помощь сестре устремиласьТамара. Как ни уворачивался Витька, Тамаре удалось изловить его за трусы и дернуть. Он с размаху брякнулся лицом вниз на травку, чуть успев выставить руки, предотвратив тем удар носом о землю. Трусы его, удерживаемые Тамарой, съехали практически до колен.
Тамара здесь же навалилась животиком на его попу, прижав к земле. Серафима, одномоментно оценив пикантность ситуации, подпрыгнула и ухватилась за Витькины трусы, пытаясь их стащить. И как Витька ни брыкался ногами, она все – таки стащила с него трусы и отскочила в сторону, с торжеством размахивая ими над головой. Тамара, сообразив, что вышло, вскочила на ноги и отбежала к Серафиме, заливаясь смехом. Освобожденный Витька, с горяча, тоже взвился на ноги, но с страхом сообразил, что он без трусов, нагой. Он кинулся вызволять свои трусы из девчачьего плена. Но не здесь – то было, Серафима носилась по поляне, ловко увертываясь от Витьки. Время от времени она останавливалась и, дразня его, помахивала трусами перед Витькиным носом.
А когда он кидался к ней, она перекидывала их Тамаре. Над поляной, не умолкая, носился гулкий девчоночий хохот. Сейчас Витька изменил свои намерения возвратить трусы. Он решил в отместку сдернуть трусы с кого – нибудь из девченок. Когда в очередной раз его трусы оказались в руках Тамары, он кинулся к ней, вцепился в ее трусы и дернул их вниз. Тамара отшатнулась от него, но сползшие до колен трусики помешали ей, и она повалилась на землю, завлекая за собой Витьку, держащегося за ее трусики. Увлекаемый Тамарой, Витька бухнулся рядом с ней на колени и ловко сдернул – таки совсем с ее ног трусы
, вскочил стремительно на ноги и ринулся, победно размахивая трофеем, вокруг поляны, не обращая внимания на свободно болтающийся писюн. Не ожидавшая такового оборота, Тамара перевернулась и села, прочно сжав ноги и подтянув колени к подбородку.
Сообразив, что случилось, Серафима повалилась на травку, звучно хохоча и забыв даже о том, что в руках ее Витькины трусы. Витька не упустил этой ситуации, подлетел к Серафиме, рванул у нее из руки свои трусы и отпрыгнул в сторону. Тамара, придя в себя, вскочила на ноги и метнулась к Витьке отымать трусы. Витька понесся от нее по поляне. Тамара, по — девчоночьи откидывая ноги в стороны, помчалась за ним. Груди ее, хотя и стиснутые бюстгальтером, подпрыгивали в такт ее движению. Витька отбежал на пару шажков от нее, тормознул, спрятав свои трусы за спину, оборотился к Тамаре и, дразня, стал медлительно помахивать рукою с жатыми в ней Тамариными трусиками. Вид подпрыгивающих Тамариных грудок, темного треугольника густых волос, покрывающих ее лобок, не оставил флегмантичным Витькиного писюна, и он здесь же среагировал, увеличившись в размере, отвердел и гордо поднял головку, приблизившись к животику.
Серафима не стала валяться на травке и кинулась на помощь сестре. Она практически уже схватила Витьку, но он вырвался, метнувшись в сторону, и понесся вокруг полянки. Серафима неслась за ним, а Тамара кинулась ему наперехват. Увертываясь от Серафимы, Витька столкнулся с Тамарой, и они вкупе повалились на травку. Витька свалился на животик, подмяв под себя трусы. Тамара повалилась на него, грудью прижавшись к Витькиной попе и оседлав его ногу. Витька нагой кожей ноги ощутил щекочущее прикосновение волос Тамариного лобка. Лежа на Витькиной попе, Тамара попробовала подсунуть свои руки ему под животик, чтоб вырвать у него трусы, но это у нее не выходило, Витька прочно их зажал. Тогда она начала щекотать ему бока, забираться пальцами подмышки. Ладошки Тамариных рук скользили по его телу.
Вот они протиснулись под животик где – то около паха. Витька смеялся, елозил ногами, пытаясь скинуть с себя Тамару. Витька направил внимание, что она как – то удивительно ритмично сжимала своими ногами Витькино бедро, на котором посиживала. Сейчас Витька ощущал не только лишь щекочущее прикосновение волос Тамариного лобка, но чувствовал тепло от прижатой к его ноге Тамариной промежности, и там как – как будто стало влажно. Осознав, что в таком положении вызволить трусы из Витькиного плена не получится, Тамара подсунула ладошки Витьке под животик и попробовала перевернуть его на спину, но это ей не удалось. Тогда она кликнула:
«Симка! Помоги!»
Серафима опустилась на колени рядом с Тамарой:
«Давай – ты под грудь берись, а я под животик возьмусь».
Одна ладонь Серафимы втиснулась под животик Витьки около пупка. И здесь Серафима выдумала: палец ее ладошки уперся Витьке в ямочку пупка. Другая ладошка скользнула к паху, и Витькин писюн, растерявший в пылу борьбы с Тамарой всю свою твердость, очутился в плену Серафиминых пальцев. Пытаясь высвободить его, Витька подтянул колени к животику, стиснув ими Серафимину руку, и здесь же оказался на спине. Он стремительно выпрямил ноги, освободив Серафимину ладошку, и попробовал вскочить, но Тамара толкнула его и навалилась собственной грудью на него, прижав к земле. Серафима животиком улеглась на его ноги, а позже перекинула ногу, села Витьке на ноги, сжав их своими коленями, позже подвинулась выше, так, что ее промежность притиснула Витькин писюн.
Даже через материю трусов Витька ощутил жар Серафиминой щелочки. От этого писюн оживился, стал возрастать, твердеть. Серафима, видимо, тоже ощутила произошедшие конфигурации и стала елозить собственной промежностью по Витькиному твердеющему писюну, вдавливая его меж раздвинувшихся губок. Сейчас, прижатый к животику писюн был окутан разошедшимися губами.
Тамара, навалившись грудью на Витькины руки, сжимающие трусы, будто бы даже и забыла о их. Руки ее скользили по Витькиному телу, щипали, тискали, забирались подмышки. Вот одна ее ладонь метнулась вдоль бока, перебралась на животик, задержалась на пупке и поползла далее. Но там вовсю хозяйничала Серафимина щелочка, оседлавшая затвердевший уже и вытянувшийся вдоль животика Витькин писюн. Но Тамарина ладонь напористо протиснулась под Серафимину промежность и овладела Витькиным хозяйством. Ладонь ее, как будто желая оценить, стиснула пару раз Витькин писюн и зашептала ему в ухо:
«Витя. Сделай, как ты Серафиме делал».
Она скатилась с Витьки, растянулась вдоль его тела, обняла за шейку, прижавшись грудью и нагим животиком к нему, и опять шепнула:
«Я очень желаю. Давай… Пойдем на одеяло».
Витька повернул к ней голову и совершенно близко увидел просящие Тамарины глаза.
«Угу» — буркнул он в символ согласия. Тамара села и шлепнула Серафиму по боку:
«Слезай, сестричка!».
Серафима нехотя поднялась, с вожделением прилипнув взором к Витькиному здесь же оторвавшемуся от животика напряженному писюну.
Тамара поднялась на ноги, ни не много не смущаясь отсутствия на ней трусиков, и пошла к расстеленному на травке одеялу. Витька с гордо торчащим писюном двинулся следом. Серафима осталась посиживать на прежнем месте, провожая их взором. Тамара легла на спину и развела ноги в стороны
. Витька погрузился меж ее ног, набрал в грудь побольше воздуха и наклонился к Тамариным достаточно пухленьким губкам, обильно уже заросшим черненькими волосиками. И снова на него пахнуло незнакомым запахом. Запах этот был посильнее, резче, чем у Серафимы и каким – то другим. Вверху щелочки, раздвигая губы, показывалась красная шишечка, а ниже на волосах поблескивали капельки воды. Витька уже открыл было рот, чтоб подышать на Тамарины красоты, как он это делал Серафиме, но Тамара привстала, ухватилась за Витькины руки и, откидываясь опять на спину, потянула его за собой.
Их животы соприкоснулись, торчащий писюн ткнулся куда – то в волосы Тамариного лобка. Обе Тамарины ладошки скользнули к промежности. Пальцы какой-то из них развели в стороны губы щелочки, а другая, обхватив писюн, втиснула его меж раскрытых губок.
«Тамар! Ты ноги – то в коленях согни, подними и обширнее разведи» — стала давать советы старшей сестре подошедшая к ним Серафима, опускаясь рядом на одеяло.
«Симка! Уйди» — зашипела на нее Тамара, но же, совету последовала.
Серафима обиженно поднялась и пошла к воде.
Витька подал свою попу вперед и ощутил, что боец его, направляемый Тамариной рукою, на верном пути. Вот он коснулся губок щелочки, раздвинул их и уперся в преграду. Тамарины ладошки, убедившись, что тут они свое дело сделали и в их помощи надобности больше нет, выползли из под животика и легли на Витькины ягодицы. Согнутые в коленях Тамарины ноги высились по обе стороны Витькиных бедер. Ладошки на Витькиных ягодицах требовательно нажали, Витька с силой качнул попой, и член его скользнул в глубину.
«Ой! Больно!» — раздался Тамарин глас, в каком звучало быстрее ублажение произошедшим, чем жалоба. Ладошки ее рук еще посильнее прижали Витькину попу. Витькин лобок плотно прижался к лобку Тамары. Витька ощутил кожей нагого собственного лобка щекочущее прикосновение Тамариных волос. Яйца его тоже касались чего – то там теплого, ласкового и влажного. Витька начал ритмично подымать и опускать попу. Тамара в такт сжимала своими коленями его ноги и надавливала ладошками на ягодицы. Через некое время Тамара переместила ладошки Витьке на лопатки и прочно придавила его к собственной груди. Но это Витьке не очень – то понравилось: от вдавившихся в кожу груди пуговичек было неприятно. Витька попробовал отстраниться, но руки Тамары не дали этого сделать.
«Царапается» — выдохнул в лицо Тамаре Витька.
Руки Тамары соскользнули с Витькиной спины, он чуток приподнялся. Тамара расстегнула бюстгальтер, стянула с плеч бретельки и опять прочно придавила Витьку к оголившейся груди.
«Совсем другое дело!» — констатировал про себя Витька: прикосновения к коже достаточно огромных упругих грудей Тамары вызывало приятные чувства. В особенности нравилось Витьке нежное покалывание затвердевших сосков. Он еще старательнее начал качать собственной попой, вынимая и потом резко посылая в глубину жесткий член. Сейчас, когда член погружался, что – то там хлюпало, было жарко, скользко, влажно. Влажно было даже яйцам, когда они шлепались о Тамарину промежность. Даже лобком Витька ощущал воду. Руки Тамары то прижимали Витьку к грудям, то, скользнув по спине, ложились на попу и придавливали Витьку к низу Тамариного животика.
Витька уже взмок. Со лба его Тамаре на грудь падали капли пота. Ну и Тамарина грудь тоже покрылась испариной. Но она все еще не отпускала его. Спермы у Витьки еще не было, спускать ему было нечего, член, к видимому наслаждению Тамары, и не задумывался опадать. В конце концов, и она, похоже, утомилась. Она посильнее обыденного сжала коленями Витьку, прижав сразу к груди, подалась тазом навстречу. Позже расслабленно опустила ноги на одеяло и растянула их, разведя в стороны.
«Ой! Все!» — она обняла Витьку за шейку и внезапно прижалась своим ртом к его рту:
«Хорошо! Приятно! Спасибо!».
Позже провела обеими ладонями по Витькиной спине и легонько сняла его со собственного животика, заставив лечь рядом. Сама приподнялась на локте, заглядывая в глаза, произнесла нараспев, не то, спрашивая, не то констатируя:
«Устал, бедненький. Старался».
Провела ладошкой по лбу Витьки, отирая с него капельки пота, и откинулась в сладостной истоме на спину. Ее девчоночьи еще упругие груди, чуток разойдясь в стороны, гордо топорщились ввысь, алея затвердевшими сосками. Вот рука ее накрыла одну грудь, сжала раз и другой, а позже поползла по животику и легла на лобок, начала было теребить волосы, и здесь же испуганно скользнула далее меж ног. Тамара тревожно села, подняла руку — ладонь была в крови.
Она оборотилась к лежащему на спине Витьке:
«Ой! Вить! Смотри – кровь. И у тебя тоже на животике кровь!»
«Что удивляешься? Ты же целка …была. Сима разве не гласила?» — ухмыльнулся Витька, тоже садясь и оглядывая собственный животик в кровяных разводах.
Появилась вдруг Серафима. Вся в капельках воды, через влажные чашечки бюстгальтера просвечивали припухлости грудок. Влажные трусы облепили тело, вырисовывая безволосый лобок, губы.
«Ну как? Не померла? Понравилось?» — опускаясь на травку рядом с одеялом, обратилась она к Тамаре. Глаза ее смеялись, а на губках игралась ухмылка:
«Иди, умойся, а то в крови вон вся»
Тамара посиживала на одеяле и заглядывала для себя меж обширно разведенных ног. Но не считая кровяных мазков на коже бедер у паха и сгустков ее на волосах лобка, ничего нового не лицезрела. Снаружи ничего не поменялось. Все так же смыкались губы, образуя щелочку. Все так же вверху из щелочки чуток высовывался пупырышек.
Позже она встала, потянулась, закинув за голову руки, выставив вперед свои холмы с торчащими сосками, и пошла к воде. Витька поднялся и тоже двинулся за ней. Тамара зашла по колени в воду, расставила обширно ноги и стала обмывать животик и промежность. Витька прошел мимо глубже в воду и нырнул. Пройдя под водой метров 10, вынырнул, обернулся на Тамару. Она здесь же замкнула ноги:
«Ну, Витя!!» — и оборотилась к нему спиной.
Витька хмыкнул, развернулся и поплыл далее от берега.
Когда он возвратился, Тамара и Серафима уже посиживали рядышком и что – то вполголоса обсуждали, уплетая принесенную с собой пищу. Серафима лучилась игривым настроением, что – то допытывалась у Тамары, разумеется, пробовала узнать у нее особенные подробности, Тамара смущенно отмахивалась от нее. В сторонке на зеленоватом ковре травки голубым пятном выделялись его трусы, около их белели Тамарины. На одеяле рядом с Тамарой лежал ее бюстгальтер. Витька подошел к девченкам и улегся на животик, пряча затвердевший писюн, и положил голову на согнутые руки. Свои припасы пищи он умял еще днем.
«Витя! Возьми, поешь!» — Серафима протянула ему кусочек хлеба и помидор.
Тамара посиживала, подогнув одну ногу под себя, другую вытянув и отведя чуток в сторону, нисколечко не стесняясь, что на ней по — прежнему нет трусов и бюстгальтера.
Серафима, покончив с еще одним кусочком хлеба, вдруг воскрикнула:
«Ага! Хитренькие! Сами без штанов, голенькие, а я в трусах парюсь!».
Она подвинулась к Витьке и, повернувшись к нему спиной, востребовала:
«Расстегни – ка!» — и добавила, смеясь: «Учись, малец, пока я добрая».
Витьке не понравилось Серафимино «малец», но он промолчал.
Застежка Серафиминого бюстгальтера была сзади. Витька принялся выпутывать пуговки. Но тугие петельки не желали подчиняться неискусным еще пальцам Витьки и не сходу выпустили белоснежные пуговки на свободу. Серафима в нетерпении спускала уже с плеч бретельки. В конце концов, Витька расстегнул — таки непокладистые пуговички. Серафима сняла бюстгальтер. Аккуратненько его свернула и положила на одеяло. Следом стянула и трусы, игриво помахала ими перед носом Витьки и положила их на свернутый бюстгальтер. Витька опять улегся на животик рядом с Серафимой. Та опрокинулась на спину ногами к Витькиной голове, выставив свои припухлости и бугорок лобка с реденькой волосяной порослью. Витька лежал, отвернув голову в другую сторону не проявляя ни мельчайшего энтузиазма к Серафиминым прелестям. Видимо, задетая таким невниманием, она резко согнула ногу, обращенную к Витьке, коленка ее достаточно осязаемо двинула его в бок. Он, повернувшись, приподнялся на локте и вопросительно уставился на Серафиму.
Она ожидающе смотрела Витьке в лицо. Глаза ее смеялись, на губках игралась потаенная ухмылка. Убедившись, что на нее все – таки направили внимание, она отвела взор от Витьки, прижала свои пупыршки ладонями. Задержавшись мало на грудках, ладошки поползли по животику, доползли до лобка, с него скользнули меж ног, накрыв щелочку. Витьке видно было, как шевелятся Серафимины пальцы, что – то там теребя. Тамара тоже растянулась на животике по оборотную сторону от Серафимы. Поглазев мало на деяния Серафиминых ладошек меж ее ног и не обнаружив в этом ничего особо себе увлекательного, Витька возвратился в прежнее положение, подставив спину солнцу.
«Витя! Айда купаться!» — возвратил его к реальности Серафимин глас. Витька перевернулся и сел. Тамара уже шла к воде, забавно покачивая нагой попой. Серафима посиживала рядом с ним, ждя его реакции.
«Не! Я поваляюсь» — почему – то отказался Витька и опять улегся на животик.
«Ну, как знаешь» — Серафима шлепнула Витьку по нагой попе и помчалась догонять сестру. Витька остался один и скоро задремал. И снится ему: где – то далековато от дома продирается он через заросли Африканских тропических зарослей. Невзирая на густую листву, полуденное тропическое солнце беспощадно палит, пот заливает глаза. Но Витька, преодолевая вялость, машет и машет широким ножиком, прорубая для себя путь через густое сплетение лиан. И вдруг на его разгоряченную, покрытую позже спину, откуда- то сверху падает что – то. Прохладное, влажное. Позже к тому же еще. Витька очнулся от сна, еще не открыв глаза, услышал переливы гулкого хохота. Глаза его раскрылись, 1-ое, что он увидел, были ноги. Взор его скользнул от ступней ввысь по голеням до коленок, выше, выше по бедрам.
Взору его стала расщелина, образованная 2-мя сомкнутыми припухлостями, на которых можно было рассмотреть еле приметные пробивающиеся волоски. Вверху расщелинка расширялась, образуя чуть приметный кружок. Как – как будто родничок, а из него ручеек вытекает – расселинка спускается вниз, теряясь меж ног. Над «родничком» бугрился лобок с пробивающимися редчайшими еще волосиками. Зацепившись за их, поблескивали капельки воды. Капельки малеханькими солнышками сверкали и выше на животике.
Взор Витьки поднялся выше, повстречался со смеющимися очами Серафимы. Она стояла около него, вытянув вперед руки, в каких держала его влажные трусы, с которых и падали на него капельки холодной воды. Он опять опустил глаза к ее лобку. Писюн, да нет, не писюн уже, а самый реальный «член», потрудившийся над 2-мя девичьими «целками», не замедлил отреагировать на представшую Витькиным очам картину. Он стал расти, твердеть, поднял свою сокрытую еще под последней плотью головку. Это не осталось без внимания Серафимы. Она опять засмеялась, опустилась рядом с Витькой на колени и вдруг навалилась на него своим влажным холодным телом. Перекинув ногу через Витькины ноги, Серафима прочно сжала их бедрами, прижалась низом животика к его затвердевшему члену. Обхватив Витьку за плечи руками, она делано плаксивым жалобным голосом заскулила:
«А я…? А меня….?»
Позже резко перевалилась на спину, завлекая на себя Витьку.
«Я тоже желаю!» — практически выкрикнула она, обширно разводя и сгибая в коленях ноги, подняла коленки ввысь и сжала ими Витьку. Опершись локтями по обе стороны Серафимы, Витька поелозил попой, нащупывая головкой дырочку. Серафима подалась ему навстречу, и член просто скользнул в влажное от вожделения влагалище. Серафима удовлетворенно вздохнула, ладошки ее рук легли на Витькины ягодицы и с силой придавили его лобок к ее лобку. Витька начал, не спеша, ритмично качать собственной попой, вынимая и опять погружая собственный член в Серафиму. Она в такт подавалась навстречу его движениям и изо всех сил вжимала ладошками попу, как – как будто желала опустить в себя всего Витьку, а не только лишь его член. Вдавливая член в Серафиму, Витька ощущал, как головка его раздвигает стены влагалища.
А позже там, в глубине немного упирается во что – то. И это ему было приятно и доставляло наслаждение. А еще доставляло ему наслаждение прикосновение холодного после купания животика Серафимы к его животику. Делая упор на локти, Витька чуток приподнимал не только лишь попу, да и все тело, а позже, посылая член в глубину влагалища, он прижимался к Серафиминым пупырышкам грудей, расплющивая их собственной грудью. И это тоже доставляло не маленькое наслаждение. Серафима не оставалась безучастной. Видимо деяния Витьки тоже были ей приятны. Ладошки ее то с силой вжимали Витькину попу, то, метнувшись на его лопатки, старались покрепче придавить к груди. Равномерно Витька стал ускорять темп качания попой, Серафима не отставала. Сейчас с ее губ безпрерывно срывалось:
«АЙ, ОЙ, Ах!!»
Она практически орала, подбрасывая собственной попой Витьку так, что ему, чтоб удержаться на ней, пришлось даже вцепиться руками в ее плечи. Он лежал на ее груди и животике. Сейчас Серафимин животик, груди не были холодными — от их исходило тепло. В особенности жарко было там, меж ног, где безостановочно прогуливался ввысь, вниз его член. Витька тоже пыхтел в такт своим движениям. На лбу его и на теле начал проступать пот. Потной становилась и Серафима.
Вдруг Серафима, как и Тамара, резко стиснула своими бедрами Витькины бока, ладошки ее с силой придавили его попу к промежности, вдавливая его член в себя.
«ААААААА» — вырвался из гортани Серафимы звучный вопль. Витька ощутил, как по телу ее пробежала судорога. И она обмякла, ноги ее бессильно распрямились, растянулись, разойдясь чуток в стороны. Ладошки соскользнули с Витькиной попы и легли на одеяло. От клика Серафимы Тамара резко села и недоуменно глядела на их.
«Ты что? Что случилось?» — испуганно кликнула Тамара, готовясь ринуться на защиту сестры.
«Ой, да все нормально. Успокойся!» — еле слышно произнесла Серафима, повернув голову в сторону Тамары. Руки ее медлительно поднялись, ладошки легли на пупырышки грудей и поползли по животику. Позже она приподнялась, навалилась грудью на Витьку и признательно чмокнула в губки. Здесь же отстранившись от него, села и оборотилась к Тамаре:
«Нормально, сестричка. А ты что поразмыслила?».
«Да ты так кричала, что я поразмыслила: тебя на кусочки режут!» — улыбаясь, ответила Тамара.
Серафима опять растянулась рядом с Витькой и прикрыла глаза. ….
Домой ворачивались этим же методом. Витька еще дважды водил девченок купаться на Разлив.
А позже случилась неудача. В один прекрасный момент отец Тамары и Серафимы возвратился с работы еще ранее обыденного и, жалуясь на мигрень, здесь же лег в кровать. И больше уже не встал – через четыре денька он погиб. Витька не лицезрел, как его увозили. Но поближе к вечеру, когда он пришел домой, приехала санитарная машина и с ней люди в белоснежных халатиках и с зеленоватыми сумками на боках. Они выгрузили из машины какие – то бачки, насосы и принесли во двор. Всех, в том числе и бабушку, и Витьку, посадили в машину, пронзительно пахнущую каким – то резким томным запахом, и увезли.
Люди в халатиках остались в доме, не разрешив его закрыть на замок. Минут чрез 20 езды по городку машина въехала в ворота и тормознула у коренастого красноватого кирпича строения. Всех выгрузили из машины и повели вовнутрь. В комнате, куда они вошли, за канцелярским столом у окна посиживал мужик в белоснежном халатике. Фронтальным лежала конторская книжка, стояла чернильница. В одной из стенок были две двери. На какой-то из них синела большая буковка «М» . на другой «Ж». Мужик за столом стал по одному подзывать к для себя и записывать в книжку. Последним к нему подошел Витька. Мужик спросил как его зовут, фамилия, возраст. Записал все в книжку и, показав на дверь с буковкой М, произнес:
«Иди туда. Там разденешься, одежку положишь в мешочек и подашь в окно. Позже пройдешь в душевую и вымоешься. Из душевой пройдешь в другую комнату».
Витька открыл дверь с буковкой М и оказался в комнате без окон, в одной из стенок была дверь, рядом с ней в стенке было прорезано маленькое окошечко. Витька разделся, сложил одежку в темный мешочек, лежавший на одной из лавок, расположенных вдоль стенок, толкнув дверцу на небольшом оконце, положил его на подоконник и вошел в душевую. Там уже из головки душа лилась теплая вода. Витька встал под ее струи. Через некое время вода литься закончила.
« Кончилась, что ли» — недоумевал Витька. Но здесь приоткрылась дверь и тетенька в белоснежном халатике позвала:
«Иди сюда».
Эта комната была с 2-мя маленькими окнами. На одной из стенок было такое же малюсенькое оконце, как и в комнате, где Витька раздевался. На подоконнике лежал белоснежный мешок.
Тетенька, позвавшая Витьку из душевой, обратилась к нему:
«Одевайся и выходи на улицу».
Мешок, как и одежка в нем, был очень жаркий.
Когда Витька, одевшись, оказался на улице, у крыльца уже стояли бабушка, тетя Вера и Тамара с Серафимой. Тут же стояла и санитарная машина, только она не пахла потому что та, в какой они приехали сюда. Дома и даже во дворе стоял тот же резкий тяжкий запах.
«Да! Не пожалели карболки!» — произнесла Тетя Вера, когда все вошли во двор.
Тетя Вера с девченками прожила у их еще недели две, а позже они куда – то уехали.
Но Витькина история на этом не кончилась.
*БЧК — Большой Чуйский канал, протекающий в северной части городка, любимое место купания Фрунзенской детворы. В 1950г был далековато за городом.
**Комсомольское озеро – искусственный водоем в восточной части городка, построенный в Карагачевой роще, посаженной во 2-ой половине XIX века по инициативе и при участи фельдшера Пишпекского гарнизона Василия Фрунзе. Стройка водоема велась силами комсомольцев городка в 1944году. Это озеро после постройки, вместе с Парком Панфилова, Дубовым парком, стало местом отдыха для обитателей городка. Вода в озеро поступает из БЧК через отстойник «Пионерское озеро».
Создатель рассказа: Мальчик
У нас также ищут:
сиськи большие и жопа большая ебут, как женщине трахнуть мужчину в жопу, порно мамы фильмы инцест, муж смотрит как ебут жену видео онлайн, мужики трахаются порно фото, хентай манга целки, голые жены и их ебут, подборка сквирта смотреть видео, порно онлайн видео срывают целку, как ебут русских девушек, Стройную блондинку развели на еблю в такси, видео сын и мать трахаются, публичный сквирт, интересное фистинг, трахнуть с тещей рассказ, тремя руками фистинг, трахнул сестру и маму смотреть в хорошем качестве, водопроводчик трахнул, Обладатель громадного члена наполняет вагину сучки спермой, порно онлайн жестко ебут в попу, эро кастинг целка, сводный брат выебал младшую сестру, смотреть мужской фистинг, как родители трахались видели, тетя трахну с свои плимяникам, монашек ебут онлайн смотреть