Сегодня мне уже больше 30, но я до сих пор не могу (да и не хочу) отвыкнуть от этого режима. В 7-15 и в 16-15 я должна оказаться рядом с туалетом, во что бы то ни стало. Как-то, когда я уже училась в институте, со мной случилась неприятная история. После лекции я заболталась с подружками, и оказалась в автобусе только около четырех часов. Ехать было не так уж и далеко — всего около получаса, но посреди маршрута я ощутила неудержимые позывы к опорожнению. Кое-как, покраснев и зажавшись, опасаясь прилюдно оконфузиться, я дотерпела до своей остановки. Жила я тогда с родителями в центре города, все в той же однокомнатной квартире, и выскочить из автобуса по пути и присесть «по нужде» в укромном месте было просто невозможно. Кое-как, словно паралитик, не сгибая ноги, я доковыляла до дома и взобралась на пятый этаж. Трясущимися руками вставила ключ в замочную скважину и услышала мамин голос «Где же Жанночка, ей уже давно пора быть дома! Ей уже полчаса как пора какать, а в ее возрасте следить за стулом так важно!». Из прихожей я увидела маму и двух ее давних подруг, которые пили чай у нас в гостях. И в этот момент, как это ни горько, я убедилась в маминой правоте: неловкое движение, и мой сфинктер подвел меня. Словно заигравшийся малыш я почувствовала, как мои трусики тяжелеют и наполняются теплым влажным грузом. Светлая узкая юбка тут же увлажнилась, и сзади выпучился явный коричневый бугорок. От растерянности и шока я не смогла контролировать и мочевой пузырь, и описалась на глазах у дам, прямо стоя в прихожей. С этого дня маме уже никогда не приходилось напоминать мне о необходимости следить за собой; нет ничего, что заставило бы меня забыть о железной необходимость посетить туалет в привычное время.
Надо сказать, мама меня никогда не била. В приснопамятной книге 37го года ясно говорилось, что «битье детей — пережиток капитализма». Вместо этого предлагалось прибегнуть к воздействию авторитета коллектива — пусть пионерская и комсомольская организации осуждают дурные поступки своего члена, желательно на общем собрании. Мама свято верила, что если посвятить в мои проблемы как можно больше людей, я постараюсь, в дальнейшем, избежать такой огласки. Впрочем, хвалила она меня тоже публично. Поэтому все знакомые, соседи, сослуживцы, и все мои одноклассницы, заглядывавшие в наш дом, получали подробный отчет о моей успеваемости, поведении, и, разумеется, о физиологичеких особенностях. Одинаково мучительно было слышать, как мама жаловалась соседке, что «Жанночка сегодня опять не какала сама, пришлось делать клизмочку» , или звонила подруге, что бы сказать, что я уже третью ночь подряд сама просыпаюсь ночью на горшочек. В конце слушателям предлагалось принять активное участие в разговоре, меня подзывали к телефону, или к столу, где мама поила соседку чаем, что бы я услышала назидательное «что же ты Жанночка, разве можно расстраивать маму, как же ты получила тройку за диктант! Да и какать надо уже самой, ты же большая девочка!».
Папа меньше верил в благотворное влияние коллективного разума, и за провинности и шалости ставил меня в угол без трусов. «Угол» находился в самом проходном месте, в открытой нише, которая в «хрущевках» служила проходом из прихожей в кухню, и одновременно была открыта и доступна обозрению с любой точки комнаты. Вне зависимости от того, были ли мы дома одни, или у родителей были гости, или даже у меня в гостях были друзья, если имелась какая-то провинность, я должна была по первому папиному слову спускать трусики, подходить к нему, и подробно докладывать, как и где я проштрафилась. Далее я должна была раскаяться, попросить прощения, пообещать никогда больше не вести себя подобным образом, и с задранным халатиком и спущенными трусиками отправиться «выстаивать» в угол позора.
Я не задумывалась, зачем, собственно, требовалось снимать трусики — логики в действиях отца, по сути, не было никакой.
Все встало на свои места в третьем классе, когда я получила двойку, а что бы скрыть «преступление» — выдрала страницу из дневника. Правда, разумеется, вскоре всплыла наружу, и когда я, с зажатыми между колен трусиками и руками, вытянутыми по швам, докладывала об этом папе, у меня нехорошо сосало под ложечкой. Однако дальше последовало то, чего я никак не ожидала — папа сел на стул, уложил меня на колени, попой кверху, и коротко и резко отшлепал ладонью. Хныча, я отправилась в угол с горящей, красной попкой, но испытала при этом неожиданное облегчение; было совершенно очевидно, что после такого экстраординарного наказания я прощена и все забыто. После этого стояние в углу без трусиков обрело для меня новый смысл — теперь я понимала, что подразумевалось, что я была «условно отшлепана».
Я была разумной и послушной девочкой, и шлепать меня папе приходилось два-три раза в год, не чаще. Но редкость наказания искуплялась его регулярностью — с родителями я жила до 23 лет, еще год после окончания института, и все это время система наказаний не менялась. Разве что после 18 лет мои родители позволяли мне оставаться в углу в трусах, если в доме находились посторонние мужчины, но это решение было полностью на усмотрении родителей, и если в гостях были друзья семьи, или соседи, считалось, что это «свои люди» , перед которыми можно не стыдиться. Когда я была студенткой, папа шлепал меня за поздние возвращения домой, и за успеваемость, конечно. Как-то мне пришлось простоять отшлепанной в углу целый час, после того, как лектор поймал меня на экзамене со шпаргалкой. Я всеми силами старалась избежать наказания — ведь когда мне исполнилось 23 — папе только исполнилось 45! Мне, уже взрослой молодой женщине, было крайне стыдно, да просто физически неудобно пристраиваться на колени к отцу. Я страшно стеснялась и своих женственных бедер, и округлого, довольно крупного зада, и грудей, которые смешно свешивались, когда я, упираясь руками и ногами в пол, коромыслом ложилась на колени к папе. Меня бросало в дрожь, при мысли, что он видит пушистый треугольник внизу моего живота, и я старалась незаметно перейти от позы «руки по швам» к позе «прикрывая руками писечку». Мне почему-то не приходило в голову настоять на отмене таких наказаний — в самом деле, то, что подходит пятилетнему ребенку — совсем странно для 20летней женщины! Но я часто думала о том, что бы попросить папу шлепать меня по трусикам, хотя так и не решилась сказать об этом вслух.
Как-то я подслушала спор мамы с ее подругой. Та укоряла маму, что своим «старорежимным воспитанием» она вырастит из меня психопатку и извращенку. С последним я была в корне не согласна, а вот к «старорежимному воспитанию» у меня были свои, вполне конкретные счеты. Иногда, в периоды участившихся «визитов нашей клизмочки» , или во время очередного стояния в углу, я мечтала сжечь ненавистый том «Воспитания детей». Но постепенно ненависть к книге забылась. Предсказания маминой подруги, кстати, тоже не сбылись — я выросла совершенно нормальной, получила высшее образование, вышла замуж, у меня у самой уже двое детей — девочки. Первое, что я попросила у мамы после рождения старшей дочки — это найти ту самую старую книгу, поскольку иного воспитания для своих детей я не представляю. Меня эта книга приучила только к хорошему. Режим дня, благодаря которому я всегда высыпаюсь и прекрасно себя чувствую. Даже если бы я и хотела как-нибудь «разгуляться» , в половине десятого я засыпаю, и бороться с этим совершенно бесполезно. Регулярное опорожнение кишечника, благодаря которому у меня прекрасная фигура, здоровая кожа и волосы. Внутренняя дисциплина, которая не позволяет мне «халявить» и помогла быстро построить карьеру и занять высокую должность. Ощущение, что меня всегда оценивают со стороны, и всем известно о моих тайных и явных прегрешениях, не позволяет мне хитрить и мошенничать.
Иногда, когда я чувствую, что была не права, обленилась, не следовала собственным принципам, я прошу семью оставить меня наедине с собой на полчаса, встаю в углу в нашей спальне, и думаю о своем поведении. Если у меня есть возможность побыть в одиночестве — я, как мои дочки, спускаю при этом трусики и задираю халат. Мои мысли сразу проясняются, появляется просто «второе дыхание».
Конечно, нельзя сказать, что в моей жизни нет трудностей. То, что моя мама «обжегшись на горячем» так долго поднимала меня по ночам, что бы я сходила по-маленькому, сыграло со мной злую шутку. Теперь, если я заснула особенно крепко, я могу наделать под себя, как в детстве. Поэтому на моей половине нашей семейной двуспальной кровати под простыней всегда лежит клеенка. Случается это не часто, да и муж, который ложится спать гораздо позже, обычно будит меня, что бы я сходила пописать. Но когда конфузы все-таки случаются, он нисколько не сердится, а только смеется, и зовет меня своим маленьким записунчиком? .
У нас также ищут:
порно рассказы инцест подростки группа, видео ебут заросшую пизду, зашел к матери друга и трахнул ее, моя сестра делает мне миньет, ебут племянниц порно рассказы, Горячие жеребцы сняли шлюх и устроили с ними головокружительную оргию, скачать инцест видео с торрентов, молоденькую девочку трахнули видео, ирочку ебут, я трахнул соседку, парень трахнул невесту фото, порно инцест в формате mp4 скачать бесплатно, выебал женщину на работе, пацан трахнул спящего пацана гей, я продаю целку, трахнули парня в туалете, порно инцест 40 лет, на природе инцест порно видео, смотреть бесплатно онлайн азиатский инцест, русскую девушку довели до оргазма, девку ебут негры, мульт порно 3д инцест, секс порно инцест изнасиловал, трахни большие сиски, трахнул дочку своего босса, порно инцест русское отец и сын ебут мать