Да, пора и про Наташку рассказать.
Заканчивали мы с Мишкой тогда седьмой класс. Девчонки — шестой. Около года мы с ними прикалывались, выходит. К тому времени мы их уже в полный рост трахали. Правда, чаще в рот давали…
У Ленки за этот год большие изменения произошли. Мама её вдруг резко влюбилась в какого-то клоуна, родители Ленкины развелись, дядя Гриша переехал, а к нам пришел жить новый тети Любин хахаль Максим со своим сыном Петькой. Сам Максим скоро умотал по контракту на три года в Мурманск работать (тетя Люба мечтала отдельную квартиру купить) , и Ленкина мама тоже дома стала очень редко бывать — на вторую работу пошла. Зато Петька этот вертелся под ногами вечно. Был он на год младше Ленки с Иркой, тихий и скромный, как девчонка. Мы боялись: если он узнает про наши игры, то настучит взрослым. Поэтому приходилось дрессировать девчонок урывками, подальше от его глаз, чаще всего — у Мишки дома или на даче его родаков (она вечно стояла пустая, и нас туда предки отпускали без проблем) .
Вот и в то утро, когда началась эта история, мы приехали на Мишкину дачу. Учебный год только-только кончился, раздали нам табели и оказалось, что у Ленки целых две тройки за год, и у Ирки одна. Поэтому девчонки знали, что им сегодня предстоит одно из самых серьезных наказаний — в Африку обе съездят.
Что за Африка? Ну, раз вы «такая длинная суббота… » читали, что такое «попугай», знаете. Прикольная упаковка. Девчонке в ней лежать удобно: поза не скрюченная, руки-ноги не затекают, держи так её хоть до старости. Значит, и ночевать они в ней могут. Вот это и называлось Африкой.
Упакуешь голышку в «попугай» вечерком. Положишь в свою кровать кверху пузиком, под попку тряпочку постелишь (чтоб когда потечет, простыню не закапала) , рядом ляжешь и перед сном часок письку кремом ей помажешь.
Кстати, я все про крем пишу, так вы решили, наверно, что мы фетишисты какие-то. Нет, проще все. Мы на нем балдели потому, что так девчонок дрочить сколько влезет можно: с кремом письку ей ни за что не натрешь, если аккуратненько водить, без нажима.
Не спеша доведешь ее до оргазма почти. Дашь наскулиться: «ну пожалуйста, ну пожалуйста, я так больше не могу… я сейчас умру, если не кончу… я буду слушаться, честно-честно… «. Вся огнем горит (потому и «Африка») . А как видишь, что она готова кончить — тут и остановишься. Эх, как тогда малышку колбасить начинает! Лежишь и любуешься. Девчонка бесится, мартовской кошкой завывает, пузиком в потолок тычет, наизнанку вывернуться готова. Остынет малость — еще крема выдавишь и вперед, новый круг. И еще…
В общем, так над ней наиздеваешься, как разве что только на прогулке в коляске («старая коляска» почитайте, если не понимаете, о чем это я) . Но прогулка — это от силы пару часов, а здесь времени у тебя, сколько сам захочешь. И на прогулке голышек так вот, до предела задрачивали редко, как в Африке: боялись, не уследим и кончит ненароком. На улице-то приходилось на ощупь все делать, разве что в парке одеяльце можно задрать. Нет, если при этом палец у нее в попке держать, то всегда чувствуешь, как у нее дела сейчас, но все-таки стремно. Да и не всегда можно всю прогулку ей заниматься по полной: в каком-нибудь магазине одной рукой коляску качаешь, другую под одеяльце сунешь — вроде как поправить что-то. Но сколько же времени «поправлять» можно? Коситься начнут.
Только одна прогулка у Ленки и была задушевная, не хуже африканской: та, про которую в «я попала (приписка от Борьки) » писал.
А в Африке этот лягушонок весь перед тобой разложен, вся голышка с головы до пят под руками у тебя. Ты ей управляешь полностью, все реакции видишь и чувствуешь. Остановиться можешь не с запасом, а точно в нужный момент: когда она она совсем не человек уже, а дикий зверек.
Потом лежишь и наслаждаешься цирковым представлением, смотришь, как девчонка рядом корчится. По животику гладишь, по ножкам, а голопопик рычит, хрипит, дергается, все мечтает твою руку писькой поймать. Чуть-чуть очухиваться начнет — а ты ей сразу добавляешь…
В конце концов до того доведешь, что у малышки от желания кончить совсем крыша поедет. Тогда укроешь одним одеялом ее и себя, и спокойно спать ляжешь, а ее так и оставишь рядышком в «попугае» до утра — задроченной на всю катушку, но так и не кончившей. Голышка еще наревется, напыхтится, задницей навиляется (без толку, конечно: ей в такой позе ни до пеленки подложенной, ни до одеяла писькой не дотянуться) , потом тоже уснет кое-как. А утром проснешься — она ещё дрыхнет: девчонку-то полночи еще трясло, пока успокоилась немножко и задремать смогла. Раскроешь осторожно, чтоб не разбудить, смотришь — а у неё до сих пор сосочки торчат и клиторок надутый!
Если наказывал я, то снова брал крем и давал голышке еще утром на медленном огне поджариться. Она и проснуться толком не успеет, как опять задрочена до красной маски на роже и белого треугольничка на грудке, и клиторок прячется — как всегда перед самым оргазмом у них. Малышку колотит, её писька под моей рукой пляшет, всё пытается на палец насадиться… Но кончить — перетопчется: кто же с утра кончает, кроме нас с Мишкой, что за баловство? Отсосать у нас — вот это можно. Но сначала экскурсию закончим: вдруг не все места в Африке еще повидала? Попадали ведь туда малышки не каждый день. Зато надолго. Чтобы все достопримечательности осмотреть успеть. «Галопом по Европам» — не наш с Мишкой лозунг. Тем более, по Африкам.
Иногда уже и завтракать пора, а я все наиграться не могу — до того на нее смотреть прикольно. Быстренько пописать отнесу, умою, подмою, попку и зубки щеточкой вычищу, а потом на обеденный стол как была в попугае положу. Мы едим, а наказанная дурында по новой с ума сходит, ничего не видит, ничего не слышит, и где она — не соображает. Стонет, орет и задом как пропеллером вертит: я про нее не забываю — в одной руке вилка, другой голышке скучать не даю.
А Мишка с утра другое любил, когда они в Африку ездили. Сам встанет, за обруч сонную еще малышку одной рукой в воздух поднимет, как за шиворот. Повертит перед собой то передом, то задом: «это что же тебе такое снится неприличное, что ты вся течешь? Бесстыжая, чем это ты во сне занимаешься?». За соски пощиплет: «почему сиськи торчат с утра, что за безобразие?», по клитору пощелкает: «бессовестная такая, глаза бы мои не глядели! Сейчас ты у меня за это получишь!», и давай её шлёпать. По заднице нахлопает хорошенько, а ножки-то у нее раздвинуты шире некуда, так Мишка еще ладонью захлестывает, и письке перепадает. Из руки в руку ее перекладывает, голышка то нормально у него, то боком, то вниз головой болтается — чтобы точно все прошлепать, ничего не пропустить. Когда дурында пятками в потолок смотрит, ее ступни у Мишки перед носом оказываются — разве можно удержаться, не защекотать их от души? Девчонка в своем «попугае» от шлепков и от щекотки обезьянкой скачет, насколько обруч пускает, из себя выпрыгнуть готова. Визжит, верещит, слюнями брызгает.
Мишка её держать устанет — ремень к обручу пристегнет и на стенку над кроватью своей голышку повесит, сам ляжет поваляться еще. «Теперь рассказывай, что тебе такое снилось, что ты мокрая вся». И вот висит этот репродуктор с сиськами, сны свои позорные вспоминает старательно, нам выкладывает, и сама от этого заводится еще больше.
А сны африканские у мокрощелок были такие — еле терпишь, чтобы дослушать, не засадить им по самые гланды!
Тут Мишка палец ей в задницу и потянет от стенки. Девчонке деться некуда, она за пальцем следом прогибается, пузо выпячивает, писька от этого у нее совсем уже настежь раскрывается. Да и Мишка еще остальными пальцами губки развернет.
Малышка дальше рассказывает, Мишка вместе с нами слушает, а сам пока ее писюньку разглядывает. Если видит, что не потекла дуреха в три ручья от рассказов своих — значит, фантазирует. Тогда он голышку носом к стенке крутанет не вставая и добавки всыплет за вранье, или перышко возьмет и даст еще от щекотки наплясаться, наскакаться, попкой в стенку настучаться — пока она от смеха икать не начнет. Накажет, а потом заставляет все рассказывать с самого сначала. Потеха…
После Африки малышки целый день с мутными глазами ходили, то и дело дрожать начинали, и ножки у них подгибались. Приходилось их все время на глазах держать, даже в туалет не пускали — сажали в комнате на горшок: чтоб онанизмом не занялись. Зато в результате вечерком, когда трахнуть ее соберешься — к твоим услугам не какая-то скучная девчонка, а дикая безбашенная нимфоманка. Вы с атомной бомбой и с шаровой молнией трахались когда-нибудь? А я вот трахался…
Ну вот, приехали мы на дачу, дали малышкам в рот (их самих мы только вздрочнули слегка — чтоб веселее бегали, кончить им до завтрашнего вечера не светило) , потом пошли мы всей компанией на речку.
А вечерком, когда обе голышки давно по Африке катались, завывали дуэтом и за нашими руками письками охотились, как только мы остановимся — сделали мы с Мишкой перерыв. Покурить на улицу вышли, чтоб спать поменьше хотелось (тройки годовые — это серьезно было, девчонки должны были экскурсию сегодняшнюю на всю жизнь запомнить) . Стоим, курим, слушаем, как малышки наши в комнате бесятся, хрипят, пыхтят и елозят на кроватях, и тут Мишка вдруг говорит: «Борька, продай мне Наташку!».
Это мы с ним давно придумали такую игру: один изобретал какую-то сложный номер по дрессировке наших дурынд, а другой должен был заставить наших чуд это сделать. Но не за просто так: второй это «продавал» — взамен тоже какой-то интересный фокус для другого придумывал. Если оба справлялись или пролетали, это была ничья. А если кто-то побеждал, то к нему одному на воспитание обе голышки на целую неделю переходили, а проигравший только смотрел и облизывался.
Подумал я, подумал… Ладно, говорю. Предложил Мишке «цену» (мне как раз кое-что прикольное в голову пришло на речке сегодня) , и он согласился — «купил». Только с условием, что я ему малость помочь должен. Ну, тогда и ты мне поможешь, говорю. Договорились, что через недельку должны и то и то провернуть, в следующую поездку на дачу.
Наташка была на год младше Ирки с Ленкой, жила в нашем дворе и увивалась за нашими девчонками хвостиком. О наших играх она, понятно, понятия не имела.
Вот мне Мишка и задал задачку: всего за одни выходные на даче я должен был Наташку приручить, чтобы она перед отъездом голышом к Мишке на ручки пошла без капризов.
Первым делом я подумал: жалко, что не дошколята или первоклашки мы давно. Детские игры переросли. А так бы… «Казаки-разбойники» — самый легкий способ девчонку в момент без трусов оставить. Помните?»Казаки» «разбойника» поймают и давай пытать, чтоб пароль сказал. А в названный пароль «казаки» могут не верить. И дальше его узнавать. Всеми способами.
До игры договариваются, правда, чего делать нельзя. Но про «трусы не снимать» ни одна девчонка не додумается. От силы, «не щекотать» скажет. А вот что из игры не выходить, это каждый уважающий себя ребенок знает.
У нас также ищут:
лучший заставил трахаться, онлайн порно ролики целки, смотреть жестокие инцесты, посмотреть как ебут худых бесплатно, как ебут целку просмотр, способы достижения сквирта, девушка получает оргазм от массажа, жестоко выебал русскую, Двое ебут блондинку во все дыры не жалея сил и времени, порно комиксы 3д инцест на русском, училку ебут онлайн бесплатно, как мы в бане трахались, смотреть порно видео оргазм у девушки, папа с дочкой инцест смотреть русское видео онлайн, как меня ночью на улице выебали, порно совращение инцест онлайн, фото фистинг бутылки, русский порно инцест домашние видео, отец трахнул дочку инцест i, сестра пьяная брат трахнул, шикарная студентка трахается, порно очень красивые инцест, порно видео русский сын трахнул спящую маму, ебут втроем красотку, трахнули ионову, инцест порно-мультфильмы